Перст судьбы - Страница 17

— Если бы ты знала, как часто я мечтал об этом, — сказал он, дрожащей ладонью прикоснувшись к ее мягкой и в то же время упругой плоти. Голова Лесли откинулась назад, губы шевелились в тщетной попытке что-то произнести… Да, теперь она окончательно погибла. Оба они погибли.

— Лесли, — шепнул он, прижавшись губами к ее уху. Прикосновения его становились все более решительными, все более настойчивыми. — Лесли, я уже не понимаю, что правильно и что неправильно. — Большими и указательными пальцами он сжал ее соски, и Лесли задохнулась от мучительного ожидания сладостной боли. — Я знаю только одно: сейчас я могу осуществить свою мечту.

Она не ответила. Она не могла произнести ни слова. Но она и не остановила его, и это было ее ответом.

Пальцы Даниэля продолжали ласкать ее соски, пока Лесли не ощутила, как всю ее, от груди до бедер, словно пронзили кинжалы огня. Она выгнулась, не в силах и дальше пассивно выносить эту томительную муку и в то же время не в состоянии попросить его остановиться. Но когда через минуту руки Даниэля, оставив грудь, скользнули вниз, она вся встрепенулась в неистовом протесте. Она еще не была готова. То, чего она так жаждала, вдруг показалось слишком интимным, слишком опасным. Дрожащими руками Лесли попыталась натянуть на себя халат.

— Даниэль…

— Все будет хорошо, любовь моя, — шепнул он ей в ухо, пока пальцы его продолжали неумолимое продвижение вниз.

Лесли почудилось, что сердце ее на секунду замерло. "Любовь моя" — эти слова вспыхнули в ее сознании как ослепительная комета на черном, беззвездном небосводе. "Любовь моя".

— Все будет хорошо, — мягко повторил Даниэль.

— Правда? — с трепетом в голосе спросила она, почувствовав на бедрах его ладонь. — Ты действительно думаешь, что все будет хорошо?

— Должно быть, — хрипло ответил он. Двумя легкими как пух прикосновениями он заставил ее ноги раздвинуться, словно Лесли была головоломкой, секрет которой известен только ему. — То, что так прекрасно, не может обернуться ничем дурным.

И он был прав. Лесли поняла это в то мгновение, когда его пальцы нашли свою цель. Он был мучительно, ослепляюще прав. Застонав, она слегка шевельнулась. Его пальцы принадлежали ей. Они были в ней. Она опять застонала и закрыла глаза.

Безотчетно Лесли подалась вперед, обвила руками его шею, а он все продолжал творить свое волшебство. Как странно, что она боялась! Ей нечего было прятать от него. Даниэль уже знал все ее тайны, все потаенные места, где в ожидании освобождения таились ее самые сокровенные мечты. Скоро, очень скоро у них уже не будет дороги назад. Лесли вдруг нестерпимо захотелось, чтобы этот момент настал как можно быстрее. Доведенная до исступления его ласками, она лихорадочно зашептала:

— Еще… еще… быстрее…

— Нет, — неожиданно произнес Даниэль, и Лесли почувствовала, что руки его замерли. — Не сейчас. Я хочу видеть тебя всю.

Разочарованная, она чуть было не заплакала, но Даниэль каким-то непостижимым образом сумел ее успокоить. Сгорая от возбуждения, Лесли тем не менее покорно подчинилась. Даниэль осторожно поднялся и стал рядом с кроватью.

— Наконец я могу видеть, как ты прекрасна! — восхитился он. И начал медленно, аккуратно расстегивать пуговицы рубашки. Боже, как много пуговиц там было!

— Быстрее! — со стоном выдохнула Лесли, пытаясь усмирить свое выходящее из повиновения тело, совладать со сведенными судорогой мышцами.

Когда он встал перед ней обнаженный, у Лесли перехватило дыхание. Несмотря на то что происходило между ними минуту назад, несмотря на все свои предыдущие грезы, она оказалась не готовой к тому, что увидела: сильное, мускулистое, дышащее сексуальностью и ослепительно красивое тело молодого мужчины.

И когда он снова прижался к ней, глаза ее наполнились слезами. Даже в самых смелых мечтах Лесли не могла вообразить, что все будет происходить именно так.

Однако Даниэль неправильно истолковал ее молчание и слезы. С видимым усилием остановившись, он взял ее руку и прижал к своей груди.

— Лесли, ты действительно этого хочешь? — спросил он, и Лесли, ощущая лихорадочное биение его сердца, поняла, как много отваги потребовалось Даниэлю, чтобы задать этот вопрос. Она чувствовала, как он весь напрягся в ожидании ее ответа. Одно легкое движение ее тела, легкое, неуловимое движение — и все ожидания будут позади. — Лесли? — снова спросил он, не услышав ответа. В голосе его сквозило отчаяние. Прижатой к его груди рукой Лесли почувствовала, что сердце его остановилось. — Ты хочешь этого?

Что она могла ответить? И зачем он спрашивал? Пытался взвалить тяжесть решения на нее? Давал ей последний шанс спасти их обоих? Сейчас он был в плену страсти, но что будет потом? Потом, когда дурман рассеется и наступит раскаяние? Когда он вспомнит, что занимался любовью с женщиной, на которой собирался жениться его брат. Когда окажется, что гораздо проще возложить вину на нее, а не на себя. Когда его презрение разобьет ее сердце.

Но Лесли не воспользовалась этим шансом. Возможно, причиной было вино, возможно, копившееся в ней последние недели желание, а может быть, простое и вечное как мир волшебство. Волшебство, имя которому — любовь. Она страстно любила этого мужчину и с радостью отдала бы ему все, что имела.

Принадлежать Даниэлю было ее мечтой, а в эту ночь ее самая трепетная мечта могла осуществиться, и сейчас только это имело значение. Кто знает — случаются же в жизни чудеса, — может, ему никогда ни о чем не придется пожалеть.

И вместо ответа Лесли повторила его слова: